Крым тонет... ^08.06.1999

Оползни продолжают «съедать» крымское побережье

Недавно в Крыму открылся туристический сезон. А за здоровьем в этот благодатный край люди ездят круглый год. И немногие знают, что в «лечении» нуждается сам Крым.

С тревогой об оползневой ситуации в Крыму говорил директор центра научно-технических услуг «Инжзащита», член-корреспондент Академии строительства Украины Михаил РЫЖИЙ , с которым мы объезжали южное
побережье Крыма.

Кто показывает язык кошке

Симеиз. Гора Кошка. Отсюда открывается часть панорамы Большой Ялты. Михаил Рыжий рассказывает:

— Видите каскад зданий? Это симеизские очистные сооружения. Они в очень угрожающем состоянии. Вон идет оползень. Ниже полигон треста «Крымгорстрой». Там трехглавый оползень протянул свой язык к морю. Мы запроектировали берегозащиту. Видите, белеет кусочек стенки? Только это трест и смог сделать. На большее нет денег. А там оползень Фазбурла. Выше дороги Севастополь — Ялта вся часть оползневая. Посмотрим с горы на другую сторону. Голубой залив — бывшая Лименская бухта — яркий пример того, что приводит к разрушению. Еще в послереволюционное время там был широкий, метров 50—60 пляж. Когда Крым стал застраиваться, оттуда стали брать пляжевый материал. «Человеческие усилия» (техногенный фактор) привели к тому, что пляж полностью деградировал. Раньше энергия моря гасилась на пляже. Теперь все удары обрушиваются на клиф (вертикальный обрыв к морю). Возникли локальные оползни... Как можно остановить процесс? Пример — Ялта. Может, знаете, за зданием грузового порта находится таможня и технические службы. Там был Массандровский оползень. Выполнили берегозащиту — и оползень практически стабилизировался. Так же Чекурлар и другие абразионные оползни. Прекратили абразию — размыв берега, и оползни «уснули».

Что «съедает» морской берег

Абразия (от латинского abrasio — соскабливание) — это процесс разрушения и сноса суши морским прибоем. Основные факторы, обуславливающие переформирование берега, это — геолого-геоморфологические процессы (состояние горных пород, пластов, почвы, сейсмика и т.д.). Гидрометеорологические — волновой, ветровой и уровневый режим моря, а также инженерно- хозяйственная деятельность человека.

Мы с Михаилом Николаевичем уже спустились с гор и стоим на буне пляжа «Пограничник».

— Во время шторма, — рассказывает он, — берег постоянно испытывает двойную нагрузку. С моря — динамическую волновую, с суши — статическую оползневую. Чтобы прекратить оползневые подвижки и абразию, берег укрепляется
системой гидротехнических сооружений. Пляжи — самое естественное и наиболее эффективное волногасящее сооружение. Чтобы пляж «не уходил», вдоль берега устраиваются поперечные бетонные буны (в Одессе их называют траверсы).
Наш полуостров сильно выдвинут в море, возле берега очень глубоко. Нагрузка на буны, в основном, фронтальная, потому они быстро разрушаются. Прежде мы их делали со скошенными массивами. Но они малоэффективны. К тому же способствуют застойным явлениям. Исчезает рыба. Перешли на подводные банкеты — искусственные рифы. Они относятся к биопозитивным конструкциям. Эти конструкции мы разработали вместе с Институтом биологии южных морей, Институтом гидромеханики НАН Украины, КрымНИИпроектом. Наработок много. И они опробованы.

— Но на дальнейшее, как можно догадаться, денег нет...

— Полнейшая безысходность. Строительство берегозащиты практически прекратилось. А что такое эксплуатация наших сооружений? Пляж все время находится в динамической зоне. Он стирается. Если мы на погонный метр пляжа
отсыплем в межбунный отсек порядка 100 кубов щебня, то в течение двух-трех штормовых сезонов он окатывается и превращается в гальку. Потери — три-пять процентов в год. А мы уже десять лет ничего не подсыпали. В целом по побережью ляжевого материала не хватает от 30 до 60 процентов. В аварийном состоянии Сакская пересыпь. Пляжи уходят по три метра в год. А там десять здравниц. Исчезли пляжи в центральной части Евпатории. Неблагополучно побережье в селе Морское и в поселке Новый Свет. В Николаевке пансионаты стоят прямо на обрыве. Очень тревожит побережье поселка Кача. Там на откосе кладбище. А море уже подошло к нему вплотную.

Эксплуатации требуют не только береговые сооружения. А в 1997 году на дорогах Крыма случилось 42 оползня. Оползень на 19-м километре дороги Севастополь — Феодосия показал, что трасса была уже, как слоеный пирог. Вместо того, чтобы один раз сделать как следует, дорогу бесконечно латали. И дождались... Сегодня из-за разрушения оползневыми процессами не эксплуатируется в проектном режиме Загорское водохранилище, которое обеспечивает водой жителей Ялты. Серьезной экологической катастрофой всему Южному берегу Крыма угрожают очистные сооружения Симеиза и Гурзуфа. Теперь представьте, сколько денег потребуется на восстановление, если все разрушится.

Лев в ливадийских развалинах

Ливадийский дворец пока, слава Богу, цел. Хотя при таком равнодушии к нему все может быть. А льва я нашла в полностью разрушенной оползнем Лавровой беседке. Уцелела лишь небольшая плита с его барельефом 1865 «года рождения»...

— Когда царь строил дворец, — говорит Михаил Николаевич, — он вдоль дворца проложил дренажную галерею, сделал все как следует. К сожалению, оползневые подвижки разрушили трубы, системы, колодцы. Вода стала течь прямо на склон. Образовался восточный, как мы его назвали, оползень.

Дорожка, по которой мы идем, внезапно обрывается.

— Посмотрите левее на два метра. Вон куда ее передвинул оползень. Вместе с деревьями. Сформированная оползневая зона подходит под Ливадийский дворец. Мы идем по мягкому склону, по траве, а ноги по щиколотки в воде. Она течет по склону постоянно, и вся уходит в тело оползня. На глубине 14 — 16 метров уже идет оводнение толщи. Если оползень сдвинется, может произойти катастрофа, как в 68-м году на Золотом пляже. Чтобы обезопасить
Ливадию, требуется более 5 миллионов гривен. В 1997 году Кабмин выделил 500 тысяч. Но пока проплатили всего 100 тысяч.

В центре научно-технических услуг «Инжзащита» в Ялте установлена компьютерная система «Зсув», которая поможет следить за оползнями и даже автоматически выбирать противооползневые сооружения. Такую же программу
задумано устроить в Ливадийском дворце. Через Интернет сбор данных будет передаваться в Киев в Единую государственную систему предупреждения чрезвычайных ситуаций. Если Ливадия все-таки получит статус национального дворцово-паркового комплекса, то с данными в единой системе легче будет решать финансовые вопросы.

Куда идет крым?

Сегодня Крым похож на корабль в дрейфе. Каждый тут сам по себе. Самостоятельно выживают здравницы, пионерские лагеря. Но Крым сможет зарабатывать на себя. Нужно только помочь стать фешенебельным курортом, привлекательным для иностранного туриста. Нужно создать туристические комплексы высокого класса, яхт-клубы.

— Если мы хотим принимать яхты, — говорит Михаил Рыжий, — то должны сделать в Алупке, Форосе, Гурзуфе портоукрытия, как в Ялте, где яхты будут защищены от шторма. Это дорогое удовольствие. По нашим прикидкам, один комплекс обходится от 5 до 15 миллионов американских долларов. Но игра стоит свеч. Ведь в дальнейшем — это не только приток валюты, но и множество новых рабочих мест. Так что вопрос: куда идет Крым, вопрос определения его места в экономике государства, весьма актуальный.

— Сейчас нет даже смысла просить деньги на берегозащиту, — высказывает вроде парадоксальную мысль директор центра «Инжзащита». — Ну, хорошо, вложим мы деньги, защитим побережье. А кто будет эксплуатировать?
Крым нельзя «лечить» по оказии, от случая к случаю. Проблему его развития нужно решать в комплексе. Если Украина не хочет потерять уникальный курорт (другого, ведь, такого Крыма нет!), государство должно принять закон, по которому будет вестись строительство и эксплуатация всей береговой полосы. Кстати, не нужно бояться больших сумм, миллионов, указанных в проектах. Работа в Ливадии показала: мы можем многое сделать, если нам дают хоть
что-то. Главное начать, сдвинуться с мертвой точки.

Ванда КОВАЛЬСКАЯ, «День»